Простая рождественская история.

**Анна Горшкова ( Велес)** Пт Янв 06, 2012 8:24 am

Счастливая ты, Зина...

За неделю до Рождества в прошлом году, я решила порадовать читателей моего блога «Бирюк» чудной, волшебной и короткой «рождественской историей». Надоели темы мирового кризиса, нечестных выборов, митингов, предсказаний «новых и старых Нострадамусов», различных войн и цветных революций. Захотелось позитива. Написать о чем-то добром, хорошем ,необыкновенном, человеческом ,волшебном…

Несколько дней я рылась в глубинах своей памяти. Ничего неординарного, сказочного, волшебного за 20 лет в моей жизни так и не произошло или я просто этого не заметила. Стала расспрашивать своих знакомых и незнакомых об их чудесах в жизни, особенно, на Рождество. Они смотрели на меня, как, на полоумную. Меня охватила паника. Неужели в нашей жизни все так серо, обыденно и плохо? Неужели мы совсем разучились видеть, ждать и верить в чудеса? А может волшебники стали сторонится нас или совсем покинули нашу землю. Стало совсем грустно…

Несколько дней я ходила сама не своя, отмахиваясь от призраков русских и зарубежных сказок, Гоголя, Диккенса, О.Генри и прочих мастеров литературных Святок. Сама фраза «рождественская история» вызывала во мне одни затертые ассоциации с Гоголевскими персонажами: кузнецом Вакулой, красавицей Оксаной, хитрой Солохой, Чертом из повести Н.В.Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Даже самые лучшие рождественские истории, слышимые мною в детстве , представлялись нарочитыми и слюнтяйскими байками для взрослых. И будь я проклята, если напишу нечто подобное, думалось мне, и как только я могла решиться на такое, и возможно ли написать несентиментальную рождественскую историю? Это же оксюморон! Невозможная головоломка! Мне легче представить и даже написать увлекательную современную рождественскую сказку о Бараке Обама в роли российского президента, а В.В.Путина – американского, которые в порядке обмена опытом в управления современным государством решили поменяться странами и так увлеклись, что затем наступил мир во всем мире. А почему бы нет? Ничего в жизни нет невозможного! В этом и есть Волшебство нашей жизни!

Все дни после Нового года, я торчала в студенческой общаге. Настроение было на нуле: у меня не ладилось с учебой, рассталась со своим гулякой-парнем, сильно простыла, на лице высыпали прыщи. Хоть вешайся!

И тут, как всегда не вовремя раздался телефонный звонок. Звонила моя мама. Поговорили о том и сем не существенном, делах житейских и тут она настоятельно попросила меня зайти перед Рождеством к одной ее знакомой, старой подруге нашей покойной бабушки, проведать и поздравить ее с наступающим Рождеством. Деваться некуда, святое дело, надо идти и я нехотя отправилась по указанному мне мамой адресу.
В городе на Рождество стояла аномальная бесснежная теплая погода. Светило ярко солнце. Люди гуляли по Садовой улице в легкой одежде. Столбик термометра на огромном электронном цифровом табло ЦУМа показывал +10.Ощущение праздника не было.

Нужный мне дом был на улице Баумана, в районе старых ростовских трущоб. Пока я искала указанный адрес, солнце спряталось за облака и начал моросить дождь, что я вся промокла, пока отыскала нужную улицу и дом. Все дома в захолустье похожи один на другой. Двухэтажные, обшарпанные, с внутренними старыми двориками и полуразрушенными арками при входе, со многими пристройками – они представляли собой старые коммуналки-клоповники. Вот такой он милый и старый Ростов. Можно блуждать по одному и тому же месту долго, не понимая, где ты находишься - на улице Баумана или Московской. Настоящее волшебство!

Как бы то ни было, дом я нашла, поднялась, нашла нужную квартиру и позвонила. Никто не ответил. Я подумал, что никого нет. Постояла, подождала, позвонила ещё, просто так, чтобы убедиться. Подождала ещё, потому что обидно стало, а когда я уже развернулся, чтобы уйти, за дверью послышался шорох и старческий голос спросил, кто там? Я сказала, что ищу Марию Григорьевну Ионову и, что я дочь Зины Горшковой.

- Зина Горшкова ?- Переспросила старуха и, наконец, справившись с десятью замками и задвижками, открыла мне дверь.
Это была ухоженная, седая и худенькая старушка с благородным лицом и манерами городской учительницы. Ей было лет восемьдесят или даже девяносто, и первое, что бросилось в глаза – это то, что она слепая или полуслепая.

- Я знала, что ты придёшь, Зина. Я знала, что ты не забудешь навестить на рождество подругу твоей покойной матери.- причитала она, а затем открыла мне свои объятья.
У меня не было времени на размышления. Мне надо было сказать что-нибудь сейчас же, и прежде чем я успела сообразить, у меня вырвалось, сама не знаю как:

– Конечно, это я пришла навестить вас на рождество.- Не спрашивайте меня, зачем я это сделала. Я и сама не знаю. Может быть, мне не захотелось огорчать её, ведь она ждала Зину, может ещё почему, не знаю. А только так уж вышло, что эта старуха обняла меня, и мне тоже пришлось обнять её.
Я не сказала ей, что я дочка Зины, но это как бы подразумевалось. Я не собиралась обманывать её. Это было похоже на игру, которую мы оба затеяли, не сговариваясь, без всяких правил. Я думаю, что эта женщина знала, что я не Зина. Она была стара и едва на ногах стояла, но не настолько же она выжила из ума, чтобы спутать меня с моей мамой. Но она была счастлива думать, что я – ее Зина, которая никогда ее не забывает на Рождество и всегда приезжает к ней из далекого хутора, покрывая дорогу на попутных машинах в несколько сотен километров. Я не нашла ничего лучшего, как подчиниться и молча пойти за ней.

И мы вошли в квартиру и провели вместе целый день. Квартирка была захламлена хуже некуда. Оно и понятно, если слепая старуха живёт одна одинёшенька и ее раз в день посещает один только соцработник, который приносит ей еду и выносит мусор. Она всё время спрашивала, как я живу, и мне приходилось врать. Я сказала ей от имени мамы, что по-прежнему работаю в школе, в то время как два года назад маму сократили. Я соврала ей, что я, Зина, собираюсь переехать к детям в город и нянчить внуков. Мол, ее сильно просят переехать дети, хотя маму никто и никогда в город не звал. Просто она хотела всегда жить рядом со своими детьми. Нормальное человеческое желание! Я наплела ей от имени мамы ещё тысячу всяких небылиц, а она делала вид, что всему верит.

- Это хорошо, Зина, - приговаривала она, покачивая головой и улыбаясь, - Я всегда знала, что всё у тебя наладится. Счастливая ты. У тебя дети, внуки! А разве это не самое большое в жизни счастье!
Время шло, и я изрядно проголодалась. Похоже, перекусить у старухи совсем ничего не было, и я решила сходить в магазинчик по соседству. Я притащил ей кучу всякой вкуснятины. Зажаренную в гриле курицу, овощных салатов, баночку соленых грибов, шоколадный торт и разного всякого по мелочи. Я накупила продуктов на все деньги, которые у меня были и, которые я всегда экономила, так как их мне всегда не хватало. Даже не знаю почему я так сделала!

У Марии Григорьевны в спальне были припасены две бутылочки вишневой наливки и вдвоём мы сообразили вполне пристойный рождественский ужин. Мы оба слегка захмелели от вина и, как сейчас помню, перешли на диван в гостиную, там было удобней и, как старые подружки проговорили до позднего вечера о моей бабушке, их молодости, убитых женихах на войне, любви, мечтах, старом безумном времени. Старушка вспоминала, радостно улыбалась и как будто снова проживала вместе со мною всю свою не простую жизнь. Она была совершенно счастлива, не о чем абсолютно в жизни не жалела и ни на что не жаловалась. Это меня очень сильно удивило. Немного стало стыдно за свои никчемные в жизни проблемы…

Вскоре она устала и прикорнула на диванчике. Слишком много вишневки для неё, я так думаю. Я пошла на кухню, вымыла посуду, убрала в доме, вынесла мусор, а она всё спала и посапывала, как дитя, счастливо улыбаясь во сне. Мне совсем не хотелось нарушать её сон, и я вскоре ушла. Я не могла написать ей записки, мол, до свидания, потому что она ведь была слепая, так что я просто ушла, даже не попрощавшись.

На Старый Новый год,14 января, я снова пришла к ней. Не знаю почему, но мне захотелось ее снова увидеть. Ее дверь квартиры была опечатана. Соседи сказали, что она умерла сразу же после Рождества. Последние два дня после праздника ее нельзя было узнать, говорили они мне. Ее лицо как-то помолодело, глаза светились счастьем и непонятной радостью. Она всем рассказывала, как чудно она встретила Рождество с близким ей человеком. У меня на глазах навернулись невольно слезы, что я чуть не разрыдалась. Получается, что со мной она встретила свое последнее в жизни Рождество, и я сделала ее немного счастливой. Подумалось, как мало надо нам, чтобы делать родственников и даже незнакомых людей счастливее, подарив им капельку своего человеческого тепла и участия. А ведь мы, за суетой сегодняшнего непростого бытия все больше и больше утрачиваем родственные связи, не говоря о простых человеческих отношениях между людьми. Неужели в нашем маргинальном обществе это теперь и есть то редкое Волшебство нашей жизни?

На Крещенье выпало много снега. Около полметра в течение суток. Наверное, компенсация Господа за теплое и бесснежное Рождество. В это время я гостила у родителей. Дети не учились, дороги занесло. Все сидели дома и наблюдали за снегопадом. Полное ощущение торжества и волшебства природы. Раздался стук в дверь. Почтальон принес заказную ценную бандероль. В ней был женский гребень из слоновой кости тонкой работы с клеймом Фаберже и дома Романовых с короткой неровной запиской:

-Зина! Спасибо твоей Анне за чудное последнее Рождество в моей жизни. Чувствую, пришел мой последний час. Этот гребень я дарю твоей дочери, как своей, если бы она у меня была. Он достался мне в подарок от моей несчастной матери Анастасии Ионовой, урожденной Романовой, прах которой покоится на старом Аксайском кладбище. Помяните наши грешные души. Не забывайте нас. Придет время - расскажи ей мою историю. Пусть Бог хранит Вас и наше несчастное Отечество! Аминь!»

Вот такая получилась у меня рождественская и совсем не волшебная история, а там кто его знает…